аиболее известная в связи с содомитами страница венского манускрипта 2554 это безусловно страница 2r. Мало того, что это одно из редких изображений содомитов, это ещё и единственное известное мне изображение лесбиянок в средневековом манускрипте. Гомосексуальные пары противопоставлены единственной правильной форме сексуальности, представленной Адамом и Евой на соседнем медальоне. ...
Распущенные волосы женщин могут быть проинтерпретированы как атрибут Роскоши, а жёлтый цвет в тринадцатом веке достаточно однозначно связывался с изгоями: евреями, еретиками и проститутками. В какой степени подобная интерпретация осмысленна здесь неясно, т.к. кремовая простыня мужской пары подобного толкования не допускает, и вполне возможно, что жёлтый был выбран из эстетических соображений.
Мужская пара более колоритна: один из мужчин - лицо духовное (тонзура), другой - иудей, еретик или дурной христианин (именно их Bible moralisée изображает в круглых шапках). Одежда второго мужчины открыта сзади, что указывает не только и не столько на движение, сколько на разнузданность и непристойность действий. Присутствие чертей указывает не только на адское происхождение гомосексуального поведения, но и на предстоящее наказание за грехи, что поясняет и расположенный рядом текст, сравнивающий нарушение заповеди Адамом и Евой с нарушением заповеди однополыми парами."
alexalexxx Небольшая фантазия на тему медальона.
Сюжет свидания двух парней (говоря современным языком) крайне меня заинтриговал. Думаю, сквозь символизм и условность изображения (регламентированных жанром) можно попытаться разглядеть след жизненных реалий, тем более - детализация такова, что позволяет хотя бы пофантазировать на тему этой пары. :)
Первое, что бросается в глаза, - речь идёт о моменте самого начала свидания (и петтинге:).. Одежда ещё не снята, а спадающие донизу полы монашеской одежды и бордового плаща – говорят о том, что всё ещё впереди. Художник явно постарался дать сюжет в динамичном развитии: поворот тел, позы, жесты рук - динамичны и выразительны…
Монах взялся за край одежды, явно стараясь приподнять полы, дав простор для действй партнёра :) Он выглядит более «мужественным», беря инициативу на себя: активно обнимая и притягивая к себе за талию любовника.
Хорошо видно, что он любуется своим более «женственным» визави, который в ответ нежно смотрит на него, романтично обвивая шею руками. Его пластичная поза, более броская одежда и плащ с двумя бедренными разрезами, действительно (видимо) выдают в нём более "женственного" партнёра. А брови, приподнятые к переносице, полуулыбка и нежный обхват шеи - выразительно передают искреннее и эмоциональное любование, с которым он смотрит на друга.
Совершенно очевидно (судя по мимике и жестам), что речь идёт о взаимных чувствах, а не о «похоти» или «разврате» в чистом виде…
Насколько этот важный момент был отрефлектирован самим художником – я не знаю. Но ясно, что чувство двух мужчин (которое читается в этом сюжете) - «преступное» и чреватое адскими перспективами, - всё же не смотрится здесь отталкивающей и "разнузданной" «похотью», а выглядит обаятельно и человечно...
«Человеческое, слишком человеческое» - для жёстких канонов жанра религиозной илюстрации!.. :)
Если углубиться и далее по скользкой дорожке интерпретатора :), - то можно бы увидеть здесь некий контрапункт между «законами жанра» и тайным (личным) прочтением ситуации художником. Во всяком случае, то, что мужской паре любовников грозит всего лишь один бес (да и то, скорее, возмущённо тянущий длань к «позорящему сан», но даже не взирающий на светского партнёра), - а также то, что в лицах и жестах здесь явно присутствует любовь, - возможно, говорит о тайном (подсознательном?) желании оправдания героев, о неортодоксальном решении автором этой темы в возможных (отведённых ему жанром) пределах художественной интерпретации..
Почему бы не пофантазировать, если уж автор был так точен в деталях и тем самым даёт нам повод.? :)
Затем. Покрывало, явно сбитое в складки, сообщает позам дополнительный динамизм (возможно, это смятая постель – но тогда чья?) Нога, зацепившая покрывало (очень трогательная деталь, говорящая о степени детализации и о степени "вчувствования" в сюжет) – позволяет дорисовать мизансцену..
Человек явно только что «упал в объятия» друга, - или, возможно, только что лежал с любимым рядом на спине, и только что занёс колено, поворачиваясь к нему и стараясь теснее прижаться, нежно обняв сверху… А притягивающая его в этот момент рука друга, конечно, постарается сейчас прижать его к себе ещё крепче… Очевидно, для поцелуя.
Этот "зыбкий", "текучий" и динамичный момент (абсолютно уверен, как гей:) – точно «схвачен» художником именно перед поцелуем, и приподнятая навтстречу голова монаха говорит о том же.
Дальнейшие «любовные сценарии» пары могут быть различны – и то, что последует за поцелуем, остаётся «за кадром» медальона. :) Но для меня совершенно очевидно, что любовный момент этой встречи невероятно психологичен и пластичен - в смысле психологической и чувственной насыщенности. Здесь явно присутствует тайный «сценарий», данный автором в «свёрнутом» виде, но легко читаемый внимательным зрителем.
Светлый «месседж» автора, заданный психологизмом и деликатным выбором «любовного момента», позволяет угадывать здесь «оправдательный» контекст сюжета (в его контрапункте с ортодоксальной этикой жанра) – как очень и очень вероятный…
Во всяком случае, «личный мотив» художника, так лирично, убедительно и со знанием дела показавшего свидание двух парней – не кажется мне вовсе уж абсурдной фантазией интерпретатора. :)
